Выдры, лоси и даже краснокнижные орланы: на территории Комсомольского заповедника прошли зимние маршрутные учёты следов. Кто ещё обитает на особо охраняемых землях и за кем незаметно удалось понаблюдать, расскажет Людмила Смирнова.
Жизнь в скованной морозами хабаровской тайге отнюдь не замирает: просто человеку трудно находиться здесь подолгу. Но главные действующие лица продолжают писать на этом чистом листе летопись своей жизни. Звериные следы – строчка за строчкой. Читать их, как открытую книгу – работа учёных «Заповедного Приамурья».
Научный сотрудник Вадим Бобровский безошибочно определяет, кто и где оставил свой «автограф», чтобы на следующий день пройти здесь снова.
Вадим Бобровский, научный сотрудник Комсомольского филиала ФГБУ «Заповедное Приамурье»: «То есть, мы идём первый день, мы зачеркиваем все следы, которые видим.
– Кстати, кто это?
– Это мышь.
– Проходной двор просто!
– Да. Ровно через сутки по этому же маршруту мы проходим и считаем все свежие следы, которые прошли с нашего предыдущего появления».
По суточному количеству следов на снегу определяют приблизительную численность млекопитающих.
« — О, белочка! А это выдры дорожка. Натоптала, но старый след».
Более сотни километров по заснеженному лесу – на лыжах и снегоходах – ради таких вот «записок».
« — А вот это у нас ходила выдра. Тут наледь такая, снега мало, и отпечатки довольно-таки чёткие».
Кое-кто авторство следов на снегу подтвердил лично, и это были неожиданные, но приятные встречи.
« — Четыре лосихи с лосятами, то есть, лосята прошлогодние, им сейчас неполный год. Ещё одна группа встретила белую сову, которая довольно редкий вид. И по всему краю не больше десятка точек, где она была встречена за последние, можно сказать, десятилетия!».
Ну а в самой глубине заповедника посчастливилось отыскать множество следов кабарги.
« — В этом году нам вообще повезло: мы открыли массовое такое скопление, где их особенно много. Они там живут постоянно».
В самых больших скоплениях следов установили фото-ловушки. Здесь есть датчик движения, инфракрасные вспышки для ночной съёмки.
« — Обычно вешается на ремне, но у этой фото-ловушки ремень перегрыз бурундук!».
Кабарга – животное небольшое, ростом около метра, портрет должен получиться что надо!
Вадим Бобровский, научный сотрудник Комсомольского филиала ФГБУ «Заповедное Приамурье»: «И будем получать данные не только зимой, из следов, но и непосредственно самого вида кабарги, и возможно хищников, которые ими питаются.
– Или детенышей, которые народятся?
– Детенышей. Да, кстати, у них был гон в декабре – начале января, через полгода рождаются малыши. Это уже летом. Возможно, если фото-ловушка снимет, если они попадутся, мы будем иметь вообще уникальные кадры!».
«Попозировать» попросят и орланов. Знаковая для заповедника птица с размахом крыльев больше двух с половиной метров прилетает на эти берега гнездиться и выводить птенцов.
« — Сейчас планируется поставить несколько фото-ловушек возле гнёзд орланов, которые мы специально отметили. И мы можем знать, не просто знать – а получить конкретные кадры, как идёт насиживание, как кормление птенцов».
Учёты следов помогают охотопользователям сформировать квоты на добычу животных. Для заповедных территорий – это часть госзадания: чтобы знать, кем и чем богата Россия. Для этого сформировано шесть маршрутов. Проходя по ним каждый год, учёные могут сделать объективные выводы.
Даниил Титов, руководитель Комсомольского филиала ФГБУ «Заповедное Приамурье»: «Были следы встречены практически всех животных, обитающих у нас на территории: соболь, выдра, лось, изюбри. К сожалению, не было в этом году следов кабанов. Но после 2019 – 2020 годов, когда у нас по территории края и по Дальнему Востоку прошла африканская чума свиней, это неудивительно».
Впрочем, безопасные для животных заповедные земли с богатой кормовой базой вряд ли будут долго пустовать, считают учёные. Природный баланс восстановится сам, и следующие переписи звериного населения, скорее всего, это покажут.