Тугуро-Чумиканский район
«Школа закончилась, мы кочевали целое лето, у нас были дети маленькие. Он делал специальные люльки, в этих люльках перевозил, и целое лето мы жили в палатках, пили молоко, ели лепешки, собирали ягоду»
Лайф с оленем и бубенчиком
Только вожак реагирует на появление чужаков. Остальные олени невозмутимо продолжают стоять в окружении дымокуров. Разводят их люди, чтобы днем животные могли спасаться от гнуса, а ночью свободно бродить по тайге. К Константину Соловьеву стадо в пятьдесят голов перешло от отца, а тому досталось от деда. В Тугуро-Чумиканском районе Константин уже много лет ходит по одному и тому же маршруту. С марта, вдоль реки и до ноября, к охотничьему зимовью, добывать соболя. Дети много раз уговаривали перебраться в село. Но он без оленей не может.
Константин Соловьев, оленевод
«Как бросить, как жить то без них, я не смогу, наверное, ха-ха, скучно без них»
У дочерей высшее педагогическое, у сыновей таежное образование. Последние разделяют с отцом кочевую жизнь. Каждый мастерски владеет карабином, чтобы защищать стадо от главной напасти — волков. Этой весной хищники подавили весь молодняк. Выжили только четыре тугутки, так называют здесь оленят, которые держались поближе к взрослым животным.
Татьяна Баснина, корреспондент
«Наукой это не доказано. Но считается, что у северных оленей музыкальный слух. Всего через неделю после своего рождения олененок может найти свою мать в огромном стаде всего лишь по звуку привязанного к шее колокольчика»
Стараются олени не уходить далеко и от людей. Стойбище раскинулось буквально в нескольких метрах. Под навесом вялиться рыба, в брезентовой палатке вовсю идет генеральная уборка. Станислав Андреев на самом деле моет полы, так он называет процесс выстилания земли свежей хвоей. Дает и дополнительное тепло и ощущение чистоты.
Станислав Андреев, оленевод
«Вот шкура медвежья, нормально, это я убил, ха-ха, ну самая хорошая. Теплая? Теплая! Че еще, вон оленья шкура даже, тоже хорошая, на ней зимой спишь, это можно и без одежды спать, тепло будет как в спальнике»
На улице — стол из сколоченных бревен, за которым начинается семейный обед. Блюда носят весьма экзотические названия, но готовятся они по-простому. Силавун — эвенкский рыбный шашлык. Кета вымачивается в воде, подсаливается, а затем жариться на костре. Оленеводы довольны, сегодня привычную пищу заедают хлебом. Который здесь настоящий деликатес.
Константин Соловьев, оленевод
«В тайге хлеб — это как торт, потому что постоянно в тайге мы кушаем вот эти, лепешка называется, а хлеб мы редко делаем. В тайге некогда просто, времени не хватает. Ну, вот когда с Тугура присылают нам посылки, хлеб это для нас радость»
Из традиционных продуктов — оленье мясо и молоко. Его в этом году, правда, не много. Северные копытные, не то, что коровы. Дают максимум по поллитра удоя в сутки.
«Кортик делаем из молока, взбиваем как сливки и лепешки макаем потом, ну с чаем пьем, ну вкусно, как масло. Йогурт, наш эвенкийский йогурт»
Они и дикие и домашние одновременно. Бегают по таежным просторам, но при этом признают власть людей. Послушно тянут нарты и седока на спине. Северных оленей у хозяина даже нанимали охотники на зимний сезон. В лесу по сугробам передвигаться на них и возить поклажу удобно.
«Работать любят они? Работящие? Ну да любят, конечно, работать, килограммов восемьдесят на себе он утащит. Ну, около ста килограммов может выдержать. Почти как осел»
Оленеводы прощаются, пора готовиться к переходу на новое место стоянки. Делятся планами на будущий год. В районе есть еще одна кочующая семья. Хотят поменяться животными, чтобы как здесь говорится влить свежую кровь. Тогда потомство будет крепче. У Константина Соловьева есть мечта — для каждого из сыновей вырастить свое отдельное стадо.
Татьяна Баснина, Сергей Забелин, Вести-Путешествие